Гражданская Комиссия по Правам Человека

Рабство рядом с нами. О ситуации в психоневрологических интернатах

Сейчас в Санкт-Петербурге идет уникальный судебный процесс. Администрация психоневрологического интерната №10 просит суд ПРИНУДИТЬ тридцать взрослых дееспособных молодых людей заключить с ней договор на обслуживание. Ребята хотят уйти из интерната, работать, снимать жилье и жить, как все люди. Заметьте, они имеют на это право. Но сотрудникам интерната позарез хочется их обслуживать! И еще они мечтают, чтобы так опекаемые ими инвалиды отдавали две трети своей пенсии. А чего? Деньги, хоть и небольшие, но не лишние.
Интересно, почему ответчики не хотят жить в интернате? На всем-то готовом?

Давайте сделаем так. Я немного расскажу об условиях проживания в психо — неврологических интернатах, а вы прикиньте на себя: сами вы туда захотите, или нет. Сейчас кто-то подумал: пусть там ненормальные живут, а я нормальный! Но, во-первых, ненормальные тоже люди, а во-вторых, нормальные они! В подавляющем большинстве.

По документам большинство сирот в нашей стране имеют психические отклонения. Почему? Скажете, у них стрессы? А вы часто видели, чтобы от стрессов развивалась дебильность или олигофрения? Неврозы развиваются. А ребятишкам, которые попадают в детские дома, диагнозы припечатывают серьезные. Объяснение простое: за ребенка с психическим отклонением полагается надбавка к зарплате. Нарисовал против фамилии в журнале три буквы: ЗПР (задержка психического развития) — и получай денежки. Согласитесь, глупо не воспользоваться!

Когда воспитанникам детдомов исполняется восемнадцать, они могут пойти работать и жить в своей квартире, если она осталась от родителей. Если нет — государство каждому сироте обязано предоставить комнату. А к пожизненному раю в психоневрологических интернатах приговариваются только те, кто действительно имеет серьезные проблемы со здоровьем и не может сам себя обслуживать. Но
вот ведь беда: интернаты строили давно, когда в стране был прирост населения. А сейчас детей мало. Как же обеспечить достойную жизнь персонала при нехватке обслуживаемого контингента? Персонал боится сокращений, ведь работа хорошая: тут и надбавки, и питание. Но не торопитесь переживать: проблема решается. К моменту выпуска из детских домов как-то вдруг получается так, что большинству
сирот негде жить. Их жилье как-то незаметно перекочевало в собственность воспитателей. Они заботливо похлопывают растерявшихся ребят по спине и говорят: "Иди в интернат. Будешь жить на всем готовом. Что может
быть лучше?"

А и в самом деле, кто из нас не мечтал вот так-то: на всем готовом? Может, пойдем, поживем?

Тогда из мебели у нас будет одна тумбочка, и всю жизнь нам придется жить в одной комнате с десятком чужих людей. Из одежды нам станут выдавать по две пары трусов на год, куртку на пять лет без учета размера. А из обуви — ортопедические ботинки и кирзовые сапоги. Именно такую модельную обувь выдали двадцатипятилетней девушке, не имеющей никаких дефектов ног. А кормить нас будут фаршем — овощным, рыбным…. Здешние повара любят делать фарш, потому что для него продукты не надо чистить и мыть. К тому же, с кишками больше получается.

Не надо ругать государство. Оно хорошо обеспечивает сирот. Но до воспитанников не доходит и малая часть этих средств. Но натура человеческая такова, что всегда хочется больше. Вот и требует администрация ПНИ, чтобы суд принудил инвалидов
отдать их жалкие пенсии: рублей по триста, максимум семьсот.

Есть еще одна причина принуждать ребят к проживанию в ПНИ. Это жажда власти. Здесь, в закрытых учреждениях, где живут с детства забитые люди, до отупения закормленные психотропными таблетками — именно здесь можно получить бсолютную, полную власть над человеком.

Если мы поселимся в ПНИ, у нас отберут паспорт, а в гости мы будем ходить только если администрация разрешит. И не дай нам Бог вызвать неудовольствие нянечки или уборщицы! По любой жалобе персонала могут посадить в карцер, назначить препараты, или вообще — раздеть догола и положить спать на месяц. С уколами, конечно, чтоб спалось.

Очень и очень не ободряется, если взрослые жильцы (напомню: дееспособные и работающие) вдруг захотят пожениться. (Им же тогда отдельную комнату подавай!) Николаю Егорову, например, строго настрого запретили приходить в гости к невесте в другой ПНИ. Он лазал к ней через окошко, а администрация, соответственно, на него охотилась. Когда женщина забеременела, ее потащили на аборт, даже не
спрашивая ее согласия. Николая в это время заперли в своем ПНИ, чтоб не мешал. Парень сбежал и поднял на ноги прокуратуру, милицию, комиссию по правам человека. Только так ребятам удалось отвоевать свое право на личную жизнь и пожениться.

И о таблетках. Их дают в качестве… наказания. От одних вырубает так, что все время спишь, а от других скручивает ноги.  Дико все это звучит, правда? И как-то не согласуется с тем святым отношением к сиротским учреждениям, которое сложи-
лось в нашем обществе еще со времен войны. Тогда тысячи детей выросли, получили образование в детдомах и пронесли благодарность своим воспитателям через всю жизнь. Но тем, кто сейчас работает в этой системе, пора кончать паразитировать на этой благодарности. Все давно изменилось: время, ситуация и
сами работники.

Все мы хорошо знаем, что во время перестройки в тех уголках народного хозяйства, где можно поживиться, укоренились маленькие и большие мафии. В неразберихе 90-х никому не было дела до того, что в детдомах стали появляться новые и уж слишком деловые директора. Они увольняли профессиональных педагогов, а на их место принимали своих родственников. (Место хлебное, а бывшие воспитательницы этого даже не понимали — интеллигенция!) И 90-е годы дали колоссальный рост
преступности в детских домах.

"У нас в комнате, — рассказывала мне воспитанница детского дома, — жили восемь девушек. На месяц нам давали один шампунь и два рулона туалетной бумаги. Каждой — по куску мыла. Самого дешевого, и для мытья, и для стирки" А в это время государство выделяло на содержание восьми девушек сорок тысяч рублей в месяц.

Выросла и окрепла мафия, продающая сиротские квартиры. Это такие  профессионалы, что если вцепились в сиротскую комнату, у них из зубов ее уже не
вырвешь. Даже на публикации в прессе не обращают внимания! Почему? Да потому что прокуратура на них не реагирует. А почему? Это вопрос.

В постперестроечные времена стали нормой жизни и издевательства над сиротами. Травля, избиения, доведение до самоубийства, надругательства. Только в одном Петербурге в 90-е годы правозащитники передали в прокуратуру материалы на двадцать директоров детских домов! Вопиющий факт? Но опять
он как-то прошел незамеченным.

Система сплочена и закрыта, как средневековый орден. И у этих инквизиторов есть надежное прикрытие. Их, якобы, профессионализм. "Мы специалисты, — говорят они, — мы педагоги, психиатры. И ваше мнение, по сравнению с нашим, ничего не значит". Такие "авторитетные" заявления всех обезоруживают. Журналисты просто немеют от изумления, милиционеры бормочут: "Они специалисты, им виднее". И
никто почему-то не додумывается до мысли, что издевательства над людьми не входят в профессиональные обязанности педагогов и психиатров. Ну, ладно, газетчики и менты — люди зависимые. А депутаты Госдумы? Почему до сих пор не разобрались в этом вопросе? Ведь сигналов получили предостаточно?

Сейчас, кажется, правоохранительные органы начали пресекать деятельность разных преступных групп. Кажется, лед тронулся. А вы спросите любого, кто хоть раз столкнулся с работой сиротских учреждений, все в один голос скажут: "Пора и с этой
мафией кончать!" Не требовать от них принятия мер и отчетов о проделанной работе. Они уже столько наделали, что давно пора разгонять. Вы скажете: "А куда
сирот девать?" Так ведь во всех демократических странах Европы отказываются от этой громоздкой системы учреждений, где хорошо жить могут только ворюги, а никак не сироты! Там, в просвещенном и гуманном мире, работают семейные детские дома. То есть муж с женой или просто два — три педагога берут на воспитание с десяток сирот разного возраста и живут нормальной семьей. Государство продолжает обеспечивать детей и платит зарплату педагогам. Если и мы так сделаем, расходы уменьшатся в несколько раз!

У нас принято сетовать на демографическую ситуацию. На низкую рождаемость, смерть молодежи от наркотиков и в горячих точках. Да сейчас каждый молодой человек на счету! Зачем же самим гробить сирот? Тысячи молодых людей, которые могут работать и быть полноценными членами общества, превращать в обузу? Записывать в идиоты и всю жизнь силком держать в учреждениях для идиотов? Для чего? Только для того, чтобы нескольким сотням заворовавшихся жирных теток жилось еще жирнее? Ей Богу, странно об этом говорить…

Анна Орлова

P. S. Статья написанна несколько лет назад. К сожалению, это дело завершилось не в пользу ответчиков